Люди, а люди. И нелюди тоже. Я писать хочу. Хотя бы малюсенькие зарисовочки, по абзацу. Киньте мне картинок в комментарии, а я к ним попробую что-нибудь написюкать?
А можно я не по порядку? Предупреждаю сразу: оно коротенькое. К этой картинке: читать дальшеИюньское солнышко, еще не успевшее обозлиться на весь мир и поэтому светившее мягко и приветливо, пыталось игриво щелкнуть сидящего возле дерева мальчишку по носу. Паренек смешно морщился и уворачивался. Вообще-то он был не прочь поиграть немного в солнечным лучиком в догонялки, но сейчас у юноши было гораздо более важное и ответственное занятие: он пел. Да-да. Сидел прямо на теплой плитке аллеи, подыгрывал себе на лютне и пел что-то про то, как прекрасно, в сущности, жить, какими красивыми становятся люди, когда небеса награждают их счастьем взаимной любви, о том, как бездонно небо летней ночью. Проще говоря, о том, что жизнь прекрасна. Правда, иногда вместо нужного звука выскакивала неприглядная фальшь, и тогда он морщил нос (точно так же, как когда пытался дать понять лучику, что не может сейчас с ним поиграть) и смещено кхекал, но не унывал и продолжал пение. Подобный оптимизм как нельзя более шел нежному возрасту паренька (у него даже голос еще не мутировал и пока оставался чистым и звонким) и окружающему его буйству красок начала лета. Люди, улыбаясь, проходили мимо, некоторые искали глазами какой-нибудь гитарный чехол, шляпу или, на худой конец, пакет, куда можно было бы кинуть мелочь, но не находили: кончик остроконечной шляпы, небрежно брошенной мальчонкой возле уже упомянутого дерева, указывал наверх, в бесконечное голубое небо. Солнце смотрело на эту умиротворяющую картину и улыбалось. День подходил к концу, и оно сонно клонилось к горизонту, но все-таки нашло в себе силы напоследок послать мальчишке поцелуй.
Закат только-только начинал окрашивать верхушки деревьев золотом, а люди удивленно замечали, как в глазах поющего юноши плещется теплый янтарный свет вдохновения.
Так. Если что, персонажей я не знаю, поэтому пишу от балды (если это не свободный арт). К предпоследней картинке (получилось, правда, не совсем к ней, но навеяно именно ею).
Немного о курении или минздрав предупреждал.
читать дальшеКурить. Царапать длинными наманикюренными ногтями нежную кожу запястий. Прикусывать идеально ровными, жемчужными зубами мундштук. Выдыхать дым красивыми облачками и, картинно закатывая глаза, вздыхать: «Ах, оставьте… Вы мне льстите… Ах, картины Рембрандта просто прекрасны…». И тихо злиться на сидящего напротив тебя лысого, толстого мужика, которому кажется, что он наткнулся на типичную стерву. В какой-то степени он прав. Ты играешь эту стерву, и тебе это нравится. Нравится морочить голову богатым папикам и исчезать, как только речь заходит о чем-то серьезном. Нравится дурить голову молодым представителям бомонда. Тебе многое нравится. Или должно нравиться той, чьей маской ты прикрываешься. Это дома можно будет с размаху броситься в объятия жалобно скрипящего дивана и разражено, совсем не красиво курить крепкие сигареты без всяких там примесей. А сейчас – курить, пуская дым в лицо и пыль в глаза.
Курить. Просто потому, что чертовски хочется затянуться сигаретой, а не потому, что случилось какое-то особое настроение, и уж тем более не от того, что в сизом дыме видятся таинственные знаки, предрекающие будущее, помогающие разобраться в себе. Горьковатый привкус, оседающий на языке, позже приобретет отвратительный оттенок, от которого не спасут ни жевательная резинка, ни чистка зубов: он отпечатывается в сознании. Как будто кто-то неведомый и невидимый с мерзким хихиканьем ставит свое клеймо у тебя на груди. Бледной кожи касается раскаленный металл. Больно. А еще тоненькой, еле заметной завитушкой поднимается к потолку дым. Пахнет палеными волосами, обожженной кожей и совсем чуть-чуть – кровью. Почти тот же горьковатый привкус, но с примесью металла. А еще – аромат презрения и отвращения. И снова, черт подери, хочется курить. Торопливо, держа сигарету трясущимися тонкими пальцами, словно в последний раз. Вот сейчас, еще минута – и тебя расстреляют. Не разбираясь, прав ты или виноват. Просто грянет выстрел пятнадцати винтовок – и все. А пока есть возможность – кури и благодари главного за оказанную честь. И да, лучше не стряхивай пепел. У тебя слишком трясутся руки. Не демонстрируй собственную трусость.
Курить. Аккуратно вертеть в руках самокрутку с травкой. Совсем скоро заветная папироска отправит тебя в волшебный мир наркотических грез. А пока держать в зубах самую обычную сигарету из тех, что обязательно продается в каждом ларьке и считаются не то чтобы плохими, но немодными. Затянуться в последний раз и отбросить щелчком оплавленный фильтр. И вот сейчас, сейчас… А потом мир меняется, рассыпается на осколки, которые послушно меняются местами, складываясь в причудливые фигуры как в калейдоскопе. Это забавно, тебе нравится. Тело приятно расслабленно, а восприятие наоборот обострено. Кажется, все чувственные рецепторы сейчас работают особенно активно. Это потом будет ломка, СПИД, смерть от передоза. Это все потом. Сейчас же ты пытаешься словить кайф от каждого момента этого фантастического сна.
Ветер. Это просто ветер. Это он швыряет в лицо горсти песочной пыли, мелкие осколки стекла, обрывки слов. Это он нервно смеется и рвет изящные ниточки серо-голубого дыма. Человек кажется ему невозможно хрупким. Дунь - сломается. И ветер дует. Сначала легко, шутя, а потом сильнее и сильнее, пытаясь уже не повалить – хотя бы просто заставить упрямца повернуться спиной, спрятать от ледяных объятий лицо. Но человеку, кажется, все равно. Он кривит губы, щурит глаза, но идет вперед так же спокойно, как и в безветрие. Ветер путается в светлых волосах, в полах темного плаща и злится. Но в какой-то момент понимает, что ему даже нравится эта игра.
Mistwanderer, час настал. ХД)) Только так, как получилось. Больше ничего в голову не пришло. Совсем-совсем маленькое.(
Ася мерила шагами комнату - последствия очередного приступа эскапизма. На диване со скучающим видом валялся Мурзик и любовался на грызный потолок. Рен сидела на все том же диване (ангелу пришлось подвинуться) и бурчала что-то нравоучительное. Кот ворчливо мурлыкал. Гала звала с собой во Владивосток. И тут и без того основательно поползшая крыша Аси съехала окончательно. Встав в позу Наполеона та с непередаваемым пафосом выдала: - Не учите меня жизни. Лучше помогите материально.
morgarata, а давайте.))
Нет, это вы нарвались, потому что я их хочу. А это обычно ни к чему хорошему не приводит.))
К
читать дальше
Чу-удо-о... Куда уж нам, шипперам несчастным))
Спасибо.
Немного о курении или минздрав предупреждал.
читать дальше
раз картинко
два картинко
for better quality: 1)alphyna.livejournal.com/439512.html;
2)alphyna.livejournal.com/445563.html
Ветер. Это просто ветер. Это он швыряет в лицо горсти песочной пыли, мелкие осколки стекла, обрывки слов. Это он нервно смеется и рвет изящные ниточки серо-голубого дыма. Человек кажется ему невозможно хрупким. Дунь - сломается. И ветер дует. Сначала легко, шутя, а потом сильнее и сильнее, пытаясь уже не повалить – хотя бы просто заставить упрямца повернуться спиной, спрятать от ледяных объятий лицо. Но человеку, кажется, все равно. Он кривит губы, щурит глаза, но идет вперед так же спокойно, как и в безветрие.
Ветер путается в светлых волосах, в полах темного плаща и злится. Но в какой-то момент понимает, что ему даже нравится эта игра.
Ася мерила шагами комнату - последствия очередного приступа эскапизма. На диване со скучающим видом валялся Мурзик и любовался на грызный потолок. Рен сидела на все том же диване (ангелу пришлось подвинуться) и бурчала что-то нравоучительное. Кот ворчливо мурлыкал. Гала звала с собой во Владивосток. И тут и без того основательно поползшая крыша Аси съехала окончательно. Встав в позу Наполеона та с непередаваемым пафосом выдала:
- Не учите меня жизни. Лучше помогите материально.
впрочем, энивей, спасибо.)